Кража, или Белое солнце Крыма - Страница 67

— Вы были вплоть до аннексии, видели, происходит хоть какое-то вооруженное сопротивление или вообще не происходит? Все до единого военные чиновники говорят: «Не было никакого ресурса. Все предали, никто не хотел стрелять, никто не хотел воевать». Насколько это соответствует действительности?

— Мне трудно говорить о военных. Я действительно не знаю всех нюансов и особенностей ситуации. Тем более применительно к каждой воинской части. Я тоже слышу отголоски, о закрытии оружейных комнат, знаю, что было очень много предательства среди военных, в каждой части были явные предатели, и, видимо, русские этим очень хорошо манипулировали. Каждый командир знал, что любое его распоряжение будет уже через полчаса известно русским. Кроме того, у них же у всех были контакты с россиянами, приходили ФСБшники, у некоторых были чуть ли не однокурсники… Они говорили: «Не дури! Узнают, что ты велел оружие, опечатанное в оружейной комнате, раздать и держать при себе. Не делай этого. У тебя семья, дети…» Почемуу нихне было команды, об этом тоже надо говорить с генералами.

Я точно знаю другое: особенно первые недели я прилагал неимоверные усилия, чтобы удержать горячие головы из нашей молодежи, особенно возраста 22–23 года, которые ничего в жизни не видели. Эти молодые люди родились и выросли в независимой Украине. Эти ребята горели. Они просили у меня, требовали, чтобы я дал команду, чтобы они могли выступить. Когда я спрашивал, с чем они будут выступать, они мне рассказывали сказки про биты, цепи и тому подобное. Одновременно мы же тоже пытались предусмотреть различные варианты поведения российских солдат и других карательных органов по отношению к крымским татарам. Я опасался, что они устроят какую-то жуткую провокацию, скажем, совершат жестокое убийство русской семьи, потом «найдут» убийц, которые, понятно, окажутся крымскими татарами. Как следствие, манипулируемое ФСБшниками русскоязычное население под прикрытием крымской самообороны кинется в поселки крымских татар. Стрельба, поджоги домов, кровь… Введение русских войск в поселки крымских татар, снос домов, показательные расстрелы «боевиков, отказывающихся сложить оружие…. Возможность такого развития событий в Крыму мне тогда казалась очевидной…

Ситуация утяжелялась еще и тем, что подавляющее большинство крымских татар в Крыму проживает в смешанных по этническому составу населенных пунктах. То, что вчера казалось абсолютно нормальным, вдруг, с вступлением русских войск, стало восприниматься по-другому. Вновь возвратились недоверие, настороженность по отношению друг другу.

Я и мои коллеги понимали, что если сейчас спецслужбы России устроят некое ужасное побоище, то из Крыма потянется на материковую часть Украины половина Крыма… Для нас, крымских татар, это было бы катастрофой. И тогда, опираясь на согласие Меджлиса, я дал распоряжение, чтобы крымские татары в поселках компактного проживания организовали свои отряды самообороны. В других населенных пунктах, где было смешанное по этническому признаку население, мы призвали русских и украинцев, чтобы они тоже вместе с нами организовывали отряды, чтобы избежать каких-то провокаций, как, например, в Джанкое — там пьяные русские солдаты на БТРах заехали прямо в село.

Конечно, оружия у населения не было… Но, с другой стороны, если бы даже было, в тех условиях все, кто по своим профессиональным обязанностям должен был его законно использовать, ничего подобного не сделали.

— Как вы считаете, если бы объявили военное положение, был бы возможен референдум? Де-юре — вроде нет, а де-факто?

— Действие, которое они назвали референдумом, вряд ли можно было остановить лишь объявлением военного положения. Мне представляется, именно «референдум» был тем обязательным элементом, который был предусмотрен Россией в различных сценариях развития ситуации в Крыму — от собственно аннексии (что и сталось) и до оставления Крыма в составе Украины, но с «широкими» полномочиями. Вторгшись в Крым и осознав, что реального сопротивления нет, они трижды переносили дату проведения «референдума» на более ранний срок… Сперва — на 25 мая, связав это с проведением выборов Президента Украины, через два дня вновь собрались и уже называли 30 марта. Еще через несколько дней, а именно 6 марта, назначают проведение «референдума» на 16 марта….

— Почему украинское правительство проявило такую нерешительность? Было же понятно — у нас отбирают территорию! Моя любимая тема — это 6-дневная война в Израиле. Ведь тогда Премьер-министра Израиля тоже призывали: США призывали ничего не делать, Россия угрожала, потому что выступала против Израиля. Огромные ядерные страны угрожали, а Премьер поднял всю израильскую авиацию и разбомбил врага. Вот вам пример!..

— Наталья, я скажу максимально откровенно: у Премьер-министра Израиля, который поднял самолеты, были евреи, которые любили свою землю и не представляли себя без этой земли. А у украинского правительства следствием 23 лет глупой, совершенно непонятной политики по отношению к Крыму оказалось то, что в защиту территориальной целостности выступили только те, кого украинское правительство представляло как наиболее вероятных потенциальных сепаратистов и которых украинское правительство всегда «мочило» в угоду этническому большинству. Там, в Крыму, на 500 тысяч этнических украинцев мы имели всего 6 школ — на 25 % населения Крыма. И там же живет 300 тысяч крымских татар, которые только-только возвратились на свою Родину после полувекового изгнания. И эти два этнических сообщества никогда не рассматривались украинским правительством как та часть граждан, которые обречены быть патриотами этой земли. Власть сделала все, чтобы 500-тысячная украинская громада, за исключением нескольких сотен человек, просто промолчала…